На волоске от смерти Анна Евстратьевна Саченко была не раз, но Ангел-хранитель всегда спасал её, отводил беду.
Она никогда не видела свою мать (умерла при родах), поэтому не знала ни её ласки, ни любви. До семи лет жила с отцом, а когда его не стало, старшая сестра взяла в свою семью. В десять лет Ганна (так девочку звали в родной деревне Дворище Хойникского района) уже доила коров, помогала растить детей, управляться по хозяйству. Круглой сиротой стала тогда, когда умер отец. Вернувшись с похорон сына, сокола-лётчика, прожил в печали и скорби всего три дня. Сердце не камень, очередную потерю родного человека не вынесло…
В школу не ходила, как сама признаётся, поэтому и неграмотная. Некому было позаботиться об образовании, пусть и на начальном уровне. Да и в Германию угнали потому, что никого не интересовала её судьба. Подружек матери прятали то в больших сундуках с приданым, то на чердаках, в подвалах, а она всё время была на виду.
В 1943-м году девушке не было ещё 17 лет. Отступая, оккупанты сожгли соседнюю деревню, а ей и подружкам приказали с ножами явиться в школу чистить картошку. О том, что попали в ловушку, догадались, когда закрылась за ними дверь. Держали сначала под замком, а потом повезли в Калинковичи, оттуда – в Германию. По дороге одна из девчат выпрыгнула на ходу из кузова машины и была расстреляна. Анна тоже хотела последовать её примеру, но побоялась.
В лагере узников держали за колючей проволокой, днём гоняли на работу в шахты. Нужно было выполнить доведённую норму по добыче угля, иначе останешься голодной. Трижды её присыпало после обвала шахты, но всё же выжила, хотя последствия остались. Повреждена нижняя челюсть.
От голода спасали такие же узницы, как сама. Работали они у хозяев, тайком приносили хлеб, кусочек булки, подбадривали. Так продолжалось два года.
Могла быть сожжённой. До печи-душегубки оставалось всего шесть километров, когда нагрянули союзные войска – «Америка», как называет их Анна Евстратьевна. А потом была долгая дорога домой: где – пешком, где – в товарных вагонах. В Хойниках её встретила сестра.
Дальнейшая жизнь тоже оказалась не мёдом. Она всё просила свою мать: «Приди ко мне во сне, чтобы я смогла посмотреть на тебя, я даже не знаю, какая ты». Явилась красивая молодая женщина в обычном наряде сельчанки, подпоясанная белым фартуком. Сказала: «Живи, терпи, а когда надо будет, мы тебя заберём». Больше с такими просьбами Анна не обращалась.
Безрадостным оказалось замужество. В семье было трое маленьких детей, когда муж ушёл к другой, оставив её без средств к существованию. В избе холод, голод. Доведённая до отчаяния, решила утопиться, вошла в реку, но какая-то невидимая сила вытолкнула её обратно.
С благодарностью вспоминает свою свекровь, она помогала, сочувствовала. Но когда через семь лет мужа разыскали и вызвали на суд как неплательщика алиментов, упросила простить. Стали жить вместе, родилось ещё трое детей. Всего их у Анны Евстратьевны было шестеро, но осталось четверо. Двоих, Николая и Надю, похоронила.
А судьба, словно проверяя на прочность, посылает новое испытание – эвакуацию после взрыва на ЧАЭС в Буда-Кошелёвский район. Там тоже пробыла недолго. После смерти мужа переехала в Брагин, где живёт один из сыновей. Он помог в обустройстве заброшенного дома, постоянно навещает.
Ей в 88 лет многого и не надо. Чтобы здоровье не подводило, были живы дети, внуки, радовались миру и тишине. Об этом ежедневно просит Бога, молится. И нам наказывала так поступать, чтобы всё в жизни складывалось хорошо. Иконы занимают в доме почётное место, с ними не расстаётся.
Из памяти уже вычеркнуты названия немецких городов, станций, притупилась боль, что жгла сердце, пока была на чужбине, но не ушла. События тех горьких дней воспринимаются по-прежнему остро. Некоторые из односельчан поехали тогда в Америку, Анна же стремилась домой, на Родину. Возрождала страну из пепла, трудилась, воспитывала сыновей и дочерей, чтобы они могли гордиться ею и до последних дней жизни, отведённой женщине Богом, были под защитой материнской молитвы.
Нина СИНИЛОВА
